|
Первоначально, еще в Тамбове, преступники показали, что принесли с собой в качестве орудия преступления дымовую шашку. И лишь не сумев ее зажечь, применили наскоро сооруженное легкое взрывное устройство. Но жильцов дома, подтверждавших это, в суде уже не было.
То же самое произошло при рассмотрении эпизода с Колесовым. Его, если следовать фактической стороне дела, просто ограбили и избили. Неизвестные преступники скрылись. Обвинению же нужно было доказать, что Пичугин приказал не избить, а убить Колесова. По данным предварительного следствия, довести до конца преступный замысел, то есть убить его, помешали посторонние граждане. А если бы не они - непременно убили бы. Но эти граждане были допрошены давно и дали исключительно бесполезные для обвинения показания. Один сообщил, что, хотя и находился в том районе в указанное следователем время, но ничего не видел. Второй рассказал, что он гулял с собакой и тоже ничего интересного не заметил.
Адвокаты попросили допросить этих свидетелей. Если они ничего не видели, то как они могли помешать преступникам убить Колесова? Судья отказала защите и в этой, казалось бы, невинной просьбе.
Такими эпизодами процесс просто пестрит. Возможно, поэтому педант Локтионов не устраивал судью. Ну а при повторном слушании адвокаты столкнулись уже с согласованной позицией трех прокуроров. Двоих от Устинова и самой судьи.
Интересное наблюдение: за время, прошедшее между первыми и вторыми слушаниями, свидетелей здорово поднатаскали. Они уже знали, как отвечать на вопросы адвокатов в выгодном для обвинения свете. В первом процессе кровавый убийца Коровников устраивал цирковые представления. Он кричал Костиной: "Прости меня, Оленька!". Умолял охрану: "Дайте мне воды, мне плохо!". И тем здорово испортил впечатление - присяжные понимали, что перед ними клоун. Хотя следствие и скрывало его уголовное происхождение.
Коровников пытался сам, по своему усмотрению, подыгрывать следствию, при этом через слово срываясь на блатной жаргон. Такая самодеятельность могла только привести в ярость подготовивших его людей. Вот он пытается развить историю с Костиной, создать впечатление достоверности. И спрашивает ее: "Ведь у тебя тогда были еще золотые сережки? Я же помню!". Костина не была готова к такому вопросу, он по сценарию не был согласован. И, не зная, что делать, закивала согласно головой: "Да, были, были такие сережки". Защита среагировала мгновенно: по данным самого следствия, Коровников до суда видел Костину только на черно-белой фотографии. О чем и объявили. Все сразу стало ясно.
Во втором слушании Коровников говорил короткими рублеными фразами. Никакой отсебятины, полностью исчезли формулировки "по понятиям". На этот раз он не сказал ничего, что позволило бы усомниться в его показаниях. То же самое произошло и с другими членами банды.
Да и судья на этот раз помогла Коровникову выглядеть правдоподобно. Как только адвокаты попросили его вспомнить прежние показания, он отказался: "На этот вопрос отвечать не буду". И Наталья Олихвер тут же запретила оглашать показания Коровникова в прошлом судебном заседании.
Начало | << | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | >>
|
