|
И правда, те же сотрудники ФСБ, как потом выяснилось - капитан Тамбовцев и уже знакомый нам старший лейтенант Ананьев, встретили Пичугина в назначенный день. Снова пустились в объяснения, что занимаются экономическими преступлениями. Спрашивали о семье Гориных, личной жизни Алексея, его работе и руководстве. Никаких записей не вели: на подоконнике стоял магнитофон.
По ходу беседы капитан Тамбовцев неожиданно предложил своему бывшему коллеге кофе с коньяком. Ананьев поддержал. Пичугин отказался, они настаивали. Прямо как в дружеском застолье: "Ты меня уважаешь?". Ананьев заварил кофе, принес стаканы, Тамбовцев достал бутылку - как уточнили адвокаты, "по форме похожую на коньяк", но названия на этикетке Алексей не разглядел. Тамбовцев достал три рюмки, налил, одну поставил перед арестованным. Тот коньяк пить отказался, сделал несколько глотков кофе.
Через 5-7 минут у Пичугина зашумело в голове, стали неметь ноги. Как он сам рассказал позднее следователю: "Почувствовал, что перестал контролировать свои действия. После этого они продолжали настаивать, чтобы я выпил коньяк. Я отказался".
Сразу же посыпались вопросы о руководстве "ЮКОСа". Что было дальше, арестованный не помнит. Предполагает, что потерял сознание.
Когда Алексей пришел в себя, за окном был вечер. Он сидел в том же кресле в полуобморочном состоянии. Тамбовцев и Ананьев находились в кабинете. Третий незнакомый человек тряс его за плечо и кричал: "Ты заказал Костину, и это поручило тебе сделать твое руководство". На столе ни кофе, ни коньяка уже не было.
Пичугин постепенно приходил в себя. Незнакомец ретировался. Ананьев угостил жевательной резинкой. Подследственный напомнил тем, кто недавно обещал помочь ему, что ждет следователя и адвоката. "Уже половина девятого", - был ответ. Через пять минут пришел выводной. В камере Пичугину снова стало плохо, он не понимал, что происходит. Попросил выводного позвать врача. Пришла женщина-фельдшер, померила давление: "Норма!".
Наутро сокамерники расскажут, что у него были узкие зрачки и неадекватное поведение, словно при алкогольном или наркотическом опьянении. Оказывается, Пичугин лег спать в одежде, чего за ним сроду не водилось.
Утром 15 июля накачанный спецпрепаратом Пичугин проснулся в заторможенном состоянии. Болел желудок, шумело в голове. В районе лучевой вены левой руки и между большим и указательным пальцами он заметил следы уколов. В кармане куртки обнаружил пачку "Парламент-Лайт": эти сигареты он никогда не курил. Пять собственных сигарет, что носил с собой, лежали там же, в куртке. Начал отламывать фильтры от "Парламент-Лайт". Внутри фильтры оказались окрашены в зеленый цвет.
16 июля следователь Чуркин выслушал всю историю в присутствии адвоката. Из-за болезни желудка Пичугин сел на диету. Трое суток спустя он все еще чувствовал себя заторможенным. Навалилась депрессия…
Почему я так подробно описал состояние Алексея Пичугина во время и после проведения спецмероприятия? День допроса и время, когда я пишу эти строки, разделяют два года. Чрезвычайно важно сравнить рассказ адвокатов, зафиксированный журналистами сразу после беседы с ним 16 июля, и клинические признаки действия спецпрепарата. Эти признаки сегодня не являются тайной. И адвокаты вряд ли выдумали их, пока шли по коридору.
Начало | << | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 | 67 | 68 | 69 | 70 | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 | 77 | 78 | 79 | 80 | 81 | 82 | 83 | 84 | 85 | 86 | 87 | 88 | 89 | 90 | 91 | 92 | 93 | 94 | 95 | 96 | 97 | 98 | 99 | 100 | 101 | 102 | 103 | 104 | >>
| 
