|
Сам этот факт (национальность как повод к расстрелу) Миликич в разговорах со мной признал не сразу. Только на третьей беседе, после второй рюмки он решился обсудить этот вопрос. До этого в его рассказах за родительские гены убивали только хорваты. Потом добавились мусульмане. Но вот очередь по моему требованию дошла до сербов и случился сбой программы.
Почему, как сербы, так "отдельные негативные случаи", а как остальные, так "свойства национального характера"? Ведь мы говорим начистоту? Ему это объяснить было потруднее, чем нашему замполиту ответить на вопрос: почему Пауэрс непременно шпион, а Абель обязательно разведчик?
Тут мы перешли к главному для меня вопросу. Кто воевал на Балканах, государства, представленные армией, или народы, представленные партизанскими отрядами? Милорад сначала не мог взять в толк, что мне нужно. Но постепенно картина прояснилась.
"Народ. Когда сербов "попросили" из Сербской Краины, да и в Боснии им дали понять, что пора собираться, военные очень быстро поменяли мундиры и разошлись по городам. Войну вели со всех сторон добровольцы. Сербские мужчины шли в добровольцы, как кашу пробовали. Кто-то обжигался на первом глотке и дезертировал. Их не судили - не каждому дано, он по крайней мере нашел в себе силы прийти. Кто-то держался неделю, кто-то и две. Гораздо реже - месяц и больше. Из 100 человек выдерживали и оставались 10. Это и была сербская армия в то время".
Я и раньше задумывался о главной несправедливости нашей жизни: почему двух соседей с одной лестничной клетки распределяют по разному. Почему кому-то уготована Чечня, а кому-то подмосковный аэродром? Ответ дать невозможно. Именно поэтому все, у кого есть деньги, откупаются, кто может бежит. В Сербии этот вопрос стоял не менее остро.
Ну а почему соотечественники Милорада бежали с фронта? Потому, что они "не мужчины", как он снисходительно выразился? Или они поняли, в кого превратятся и не захотели быть похожими на Миликича? В момент, когда он понял мой вопрос (задержка 5-7 секунд) я не сомневался, что Милорад меня огреет бутылкой и встал на всякий случай. Обошлось, но ему это стоило большого усилия.
Сама мысль была невыносима - он убил в себе человека ради родины и народа, а они остались чистенькими. Видимо он давно уже катал ее в голове. Часть ненависти к врагам не спеша, но неумолимо распространялась на своих. Ее становилось все больше. Хорваты и босняки из его жизни после окончания военных действий ушли, но без врагов он уже не мог. Ими постепенно становились сербы, хотя сам Милорад не сказал этого вслух.
В Москве, куда он уехал в 1998 г. от него отшатнулись все земляки, собирающиеся традиционно в кафе на Молодежной (уточнить). Он бил их в мгновенно закипавших спорах. По военному, на поражение, как врагов. Он искал среди русских отличительные признаки особой порядочности, удивлялся, что вокруг него столько приличных людей. Сербы такими не были, он их не простил.
"Ты знаешь, когда я думаю о том, что по одной земле со мной ходит Милорад, мне становится стыдно, что я серб" - это сказал свидетель на свадьбе Миликича. По моей просьбе знакомые сербы вспоминали о Милораде только хорошее. И находили немало: работящий (когда-то), чистоплотный, садовод, готовый понять собеседника, без претензий. И готовый убить в любую секунду. Даже за лишнее слово, даже серба.
Начало | << | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | >>
|
