|
Светлый праздник советской контрразведки не был известен широкой общественности. Чекистам это ужасно нравилось: здорово иметь свой тайный праздник, бежать поддатым в московской метели за самой последней бутылкой и знать, что по всему СССР тайные бойцы сейчас напиваются и тоже про тебя догадываются, что ты сегодня нетрезвый. В Москве пьют за киевских друзей, в Киеве за однокашников по разным школам, в Петропавловске-Камчатском все уже упали кто куда и спят. И больше никому ни слова!
Я лично видел людей старше 60 лет, которых еще мучили этими подростковые восторги. С юности играли они в Тимура и его команду. То были остатки команды советского Тимура. Только у него отсохла рука, а у того, который лютовал в Средней Азии на 600 лет раньше, отсохла нога. И все же осуждать юность за романтику глупо. Молодежь, равнодушная к тайне появилась в Москве только после 1991 года.
Квартирьеры и все желающие выпить заранее пришли ко мне на квартиру за час до срока. Весь личный состав за вычетом начальства. Накрыли столы, порубали суровые мужские салаты, где луковица на четыре части – это уже мелко, выпили комиссионные за работу и открыли двери. В комнату ввалились Три Толстяка – начальники отделений. Званий их я никогда толком не помнил, потому как обращались мы к ним по имени-отчеству. А через час и отчества казались случайной причудой родного языка.
Уже строгая последовательность тостов рассыпалась перед приливами пьяной дружбы, обмылись звания и ордена (их приурочивали обычно к дню чекиста), помянулись и забылись павшие и раненые, командированные в Карабах и Таджикистан, а на торцах стола завязались конкурирующие дискуссии. Тоскливо оглядывая необъятные запасы водки я прислушивался к завихрениям чекистской мысли. Народ у нас был образованный, все больше из университетов. И на кухне поговорить любил не меньше, чем пролетариат в бане.
В правое ухо мне разъясняли всю важность чекистского подразделения по изучению НЛО. И даже пересказывали последние достижения наших коллег в области межзвездных контактов (с конкретными фамилиями – как сейчас помню). Слева зычный, богато интонированный голос рассказывал о подвигах Александра Македонского. Рассказчик врал безбожно, но ужасно интересно. Это Слон пересказывал недавно прочитанную книгу. Говорил он так искренне, что верилось всему. По вдохновенной физиономии Слона было ясно, что он только что заложил очередную Александрию где-нибудь на Яузе.
Но главное не это. Слон перемежал примеры из жизни древнего полководца примерами из своей оперативной практики! То он с одним «Парабеллумом» врывается на подпольный склад оружия, то Македонский первым влезает на стену вражеской крепости. Стопарь. То Слон выгоняет струсившего подчиненного, то Александр громит заговор Пердикки. Стопарь. И таким манером рассказ перевалил на второй литр. Черт меня дернул нагло прервать этот бенефис: «Да не бывал Александр Македонский в Китае!» Ну, не бывал, так будет. Кому я что хотел доказать?
Слон осекся на полуслове, задумчиво налил себе больше обычной македонской дозы, выпил глядя в стену и закурил. Обсуждение планов поимки НЛО на другом торце стола тоже как-то сразу утихло. На меня смотрели полсотни глаз разной степени трезвости. В них стояла укоризна: «Юноша, мы все учились в школе». Моя бестактность была очевидна всем, кроме молодежи. А посему мы убыли на кухню по хозяйственной надобности. Слон по натуре человек добрый, но вскипает легко. Это я потом узнал. Темпераментный мозг его бежит через края кастрюли как утренняя манная каша. В тот период он гасил эту кашу водкой. Чаще удачно. Поэтому я остался жив, а Слон напился, израсходовав весь наличный запас алкоголя.
Начало | << | 1 | 2 | 3 | >>
|
