|
Мы стараемся жить, как и все другие народы и частные лица, что называется, своим умом. Это не значит, что мы свою «грядку» изолируем от всех. Своим умом – это своим умом, своим синтезом, изобретая свое единство, включая какие-то культурные и прочие богатства других. Но это наше единство, и никто за нас это единство, эту работу синтеза, не выполнит. Эта работа может быть выполнена только нами – только вами, только мной и так далее. В этом и есть наша жизнь – выполнять эту работу синтеза, то есть выполнять работу свободы.
И в этом смысле большая проблема, которая всех нас мучает – как Россия будет двигаться в культурном, социальном, экономическом поле. Мне кажется, что она и двигалась, и движется, и будет двигаться в поиске своего ума, в поиске модели – как жить своим умом. Иначе говоря – как быть свободными. Но свободными не от чего-то, не для чего-то, не против чего-то, а просто свободными. А свобода, ни в коем случае, не является свободой выбора. Потому что там, где есть выбор и, так называемые, различия при выборе, там вы уже не свободны. Потому что человек на уровне даже обыденного сознания понимает, что он самые важные в своей жизни движения совершает, не выбирая. Он влюбляется, не выбирая - он не на фабрику невест приходит! Он находит свое призвание, не выбирая. Выбор, это всегда взгляд на реальность как на реальность предметов перед тобой, как на таксономию. Но есть же странные таксономии, где вы понимаете, что не выбирать. Например, вы пишете какой-то список, допустим – сегодня забрать пальто из химчистки, купить картошки, написать ответ по e - mail , влюбился… В этом списке «влюбился» - не является частью этой таксономии. Я же не могу из этого списка выбирать».
А!? каково? Прости, читатель, так было надо. Если ты прочел в рекомендованном ритме, ты все понял. А этот демиург, выговаривая смертному, такое может нести часами. Ответственно заявляю. По ходу дела он мне объяснил в доступной даже непрофессиональному философу форме, что мой герой творил по жизни какие-то темные делишки и, видимо, вполне заслужил все, что с ним случилось. К этому моменту всем было уже очевидно – об издании речь не идет, тут выясняется что-то совершенно иное. Какие-то счеты с жизнью. Из области профессии, видимо.
Особенно Александра Иванова почему-то раздражал тот факт, что мой герой не подписал доносов на других и совершенно добровольно получил за строптивость 20 лет строгого режима. По его мнению, в России это – самое обычное дело. Ничего особенного, право слово. Ну, я разозлился тоже, попросил мэтра аналогичных примеров из обширной философической практики…
Тщетно. Глупое упрямство невинно заключенного совершенно очевидно грозило философу Иванову разлитием желчи. Разумеется, оно получило достойную оценку: «Тоска и неинтересно…» А мой герой – маленький, глупый, неумный и никчемный (цитирую очень близко к первоисточнику). Вот так, скача, как блоха с темы на тему, с тезиса на снисходительный взгляд, довел меня учитель до самостоятельного вывода, что пора бы уже и шапку надевать.
Начало | << | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | >>
|
