|
2. Большую сложность представляет терминологическая путаница в открытой печати. Разведывательно-диверсионная деятельность во время войны и в условиях формального мира неотличимы. С точки зрения науки, а не политкорректной публицистики, это одно и то же. Далее начинается игра в слова, имеющая роковые следствия: «военный – диверсант - военнопленный» и «гражданский – партизан - террорист». Напомню, что белорусских партизан фашисты называли именно террористами.
Мы насмешничаем над советскими фильмами про западных шпионов и русских разведчиков. Между тем ровно ту же проблему не всегда может разрешить Путин в применении к Чечне или Израиль в применении ко многим палестинским движениям.
3. Граница между разведывательно-диверсионной деятельностью в военном конфликте и террором против мирного населения истончается постепенно. Индивидуальный террор – самый естественный выход если невозможно победить в открытом конфликте. При этом террорист всегда считает себя «военнослужащим» в рамках своих представлений о службе народу.
Перерождению палестинских взглядов на методы борьбы предшествовал рад тяжелых и позорных поражений в арабо-израильских войнах. В дальнейшем военизированные отряды арабских политических организаций во взаимодействии с кадровыми военными перешли к организации диверсионных атак на израильские военные и государственные объекты.
До сих пор подавляющая часть палестинских атак направлена против военнослужащих, как и положено на войне. Ровно так же ведут себя в Чечне многие полевые командиры, проходящие в реестре современных российских спецслужб как безнадежные террористы.
4. Четко разработанная в ведомственной литературе КГБ СССР система признаков террористической деятельности наглядно свидетельствовала, что террор в различных формах как метод политической борьбы использовался во всех значимых внутренних и международных конфликтах с середины XIX века.
Это относится к волне террора сербских и хорватских военизированных формирований после развала Югославии. Или к действиям ОУН на Украине и некоторых отрядов «лесных братьев» в Прибалтике сразу после войны (подавление союзников советской власти среди местного населения).
Ровно то же самое происходило при развале колониальной системы после II Мировой войны. Так делали повстанцы в Алжире в 1960, Марокко в 1924, а еще раньше во время антоновского мятежа в тамбовских лесах. Примеры можно множить десятками, достаточно вспомнить красочно описанные ужасы времен войн за независимость в Латинской Америке.
5. Устойчивых, живущих длительное по историческим меркам время движений и организаций, промышляющих террором, без широкой базы социальной поддержки не бывает. Они действительно выступают от имени народа или части его. Сугубых террористов, действующих вне рамок широкого движения населения за те или иные «правильные, народные» цели в истории наперечет.
Сюда относится «группа Баадера-Майнхофф», «Красные бригады», пара японских левацких организаций 60-х годов, стремительно уходящие в прошлое «Братья-мусульмане» и идущая им на смену «Аль-Каида». Цель чисто политических террористов – борьба за власть внутри этноса. В том числе против своих соотечественников.
Начало | << | 1 | 2 | 3 | >>
| 
