 |
 |
|
|
Ученый. Мой хороший знакомый, ученый, специалист по Востоку задумал с друзьями делать бизнес. Как его делать никто тогда не знал. Но деньги добыли по тем временам сумасшедшие – 120 000 зеленых. Считалось, что на такие деньги можно купить себе все и еще немножко сверху: майор в столичном гарнизоне получал 15-17 долларов в месяц. Знакомые вьетнамцы уже знали, как делать этот самый бизнес и умными мыслями помогли. Деньги в самолет мимо всей таможни специальным маршрутом пронес сам первый пилот. Человек он был смелый, бывалый и не без юмора. Поставив у кресла моего приятеля невзрачную сумку, он отдал ему честь: «Командир корабля, пилот первого класса Антонов. Разрешите взлет?» Приятель весело кивнул – на Родину надвигалась великая криминальная эпоха. Он приземлился в аэропорту Ханоя рано утром. В социалистическом Вьетнаме строили азиатский НЭП и правила были просты: валюты можно ввозить сколько угодно. Просто ее надо задекларировать. Товарищ из СССР предъявил декларацию тщедушному стражу, тот выпучил глаза. Сумма впечатляла. Он попросил важного господина зайти в отдельную комнату. Такую сумму должен освидетельствовать и посчитать сам начальник. Слух о русском миллионере облетел аэропорт. В таможню набилась куча любопытных свидетелей. Посредине комнаты за столом, окруженный оживленной служилой толпой сидел начальник и, восхищенно глядя в декларацию, приговаривал: «Ну, ты молодец! Ну, ты даешь! Ты все-таки успел! Как ты успел? Какой же ты молодец!» Приятель ничего не понимал и тревожно глядел на цокающих языками азиатов. Пока он летел в самолете, в СССР случился переворот. В глазах солидарных вьетнамцев он, как-то узнав о нем, за ночь успел собрать все свои деньги и прыгнуть в самолет, спасая капитал. Он был героем капиталистической России. То было утро 19 августа 1991 г. Журналист. Главный редактор «Известий» Игорь Несторович Голембиовский летел в Японию по правительственной линии согласованным визитом. Его сопровождал Сергей Агафонов – способный, веселый молодой японист, заведующий газетным корпунктом в Токио. Все в их жизни обещало перспективы. Пресса на родине была в почете, обеспечение же пока было государственным. Это было удачное сочетание. Россия катила на Восток мутные волны перемен. Она волновала японцев. Она рождала у них надежды, что просветленные демократические коммунисты отдадут им, наконец, недостающие для национально счастья Курильские острова в количестве четырех штук. Они ждали вестников взбаламученного гиганта. На острие этих перемен стояла прогрессивная советская журналистика. Она почти уже стала вольнолюбивой. Игорь Несторович справедливо ожидал достойного приема. Японцы очень надеялись на свободную дискуссию внутри России и сердечно привечали всех, кто был организатором. Но то, что он увидел, встав на трап, повергло его в шок. Японские журналисты облепили самолет как муравьи. Десятки фотовспышек грянули одновременно. Микрофоны жадно тянулись к трапу. Польщенный, довольный Голембиовский оглянулся на Агафонова: «Серега, это ты все организовал? Ну, ты даешь!» Впавший было в столбняк Агафонов, сориентировался на месте и мотнул головой: «А как же! Работаем, Игорь Несторович!» Первых вопросов Голембиовский не смог понять. Не мудрено: пока самолет летел в Токио, Янаев уже успел провести первое заседание ГКЧП. Виднейшие журналисты и руководители СМИ были объявлены врагами. Вот так – вылетел членом высшего общества, а приземлился политэмигрантом. Агафонов все мотал головой.
|
« в начало
 |
