|
Путч 1991 г. под водительством ГКЧП оставил немало воспоминаний. Моих друзей и знакомых он, как всех москвичей, коснулся непосредственно. Опереточный характер переворота я теперь поминаю с глубокой благодарностью к его авторам: не дай Бог, его затеяли бы Путин с Сечиным. Воспоминания у нас соответствующие. Вот как мы встречали коллективного Пиночета.
Чекист.
19 августа застало меня в выморочной деревне Ростовского района Ярославской области – я гулял отпуск. Чуть свет меня разбудил тесть, заслуженный истребитель фашистских танков, герой войны. Глаза его были полны беспокойства: «Валера, в Москве переворот. Радио включилось».
И действительно, древний, в эбонитовом корпусе радиоприемник первого канала, жизнь в котором, по воспоминаниям стариков, угасла вместе со Сталиным за 4 года до ХХ съезда партии, странным образом ожил и охрипшим голосом транслировал новости про власть ГКЧП. Было 6 утра, я очумело мотал головой: в сообщении четко прозвучало «чрезвычайное положение».
При таких раскладах надо было ехать на службу, в КГБ СССР. Правда, известный мне из ведомственных документов случай, допускавший в государственном эфире такие слова был один – ожидаемая в ближайшее время ядерная атака. К переворотам чекистов не готовили. Считалось, что именно они-то и должны предотвращать все перевороты еще на стадии заговора.
Сказать, что на службу я ехал в душевном смятении – ничего не сказать. Помнящий твердые порядки старых коммунистов тесть выгрузил меня на станции из «Жигуля» с призывом не делать молодых глупостей. Владимирская электричка была полна и молчалива, мне хотелось делать молодые глупости. На александровский поезд до Москвы я еле влез.
По лицам было видно – все про все знают. Все боятся. Напряжение росло с каждым километром. Люди ехали в объятую чрезвычайным положением Москву, не зная, что их ждет. В вагоне царило гробовое молчание. Противники и сторонники Горбачева были одинаково подавлены: всем мерещились расстрелы и облавы.
И посредине этой тягости вскочил с места средних лет здоровенный мужик. Что он кричал, дословно не вспомню. Примерно так, наполовину матом: «Сволочи коммунисты! Думают нас запугать! Не выйдет! Мы им еще покажем, кто кого!» Ну, и так далее. Все испуганно на него таращились. Даже я на время отвлекся от душевного поединка присяги и убеждений.
С лавки напротив мужика вскочил порывистый доходяга интеллигентного вида. Вид у него был очень испуганный. Он поправил очки и звонко крикнул: «Правильно ты говоришь! И по этому случаю я написал стихи!» Тут он начал читать изумленному вагону нескладные вирши про сволочей-коммунистов, которые пошли против народа.
Стихи были бездарные и очень искренние, почти без рифм и размера. Дети про такие раньше говорили: «Не в склад, не в лад – поцелуй коровий зад!» Минут десять читал. Закончил весьма нервно, еще раз поправил очки, помолчал и добавил: «Вот!»
В вагоне гробовая тишина. Крикун-здоровяк недоуменно посмотрел на своего нежданного союзника и громко спросил: «Ну и хули?» Вагон грохнул. Копившееся полдня напряжение искало выход и нашло его. Я сам ржал громче остальных, мне полегчало.
Начало | << | 1 | 2 | >>
| 
