|
«Олигархия» – власть немногих, политический строй, при котором государство управляется узкой группой лиц (либо сама эта группа). Впервые встречается у Платона и Аристотеля. Собственно, это лапидарное определение исчерпывает содержание термина в современных словарях и энциклопедиях. Отечественных и зарубежных. Греки считали олигархию продуктом вырождения аристократии. Подразумевается, что олигархи управляли своими странами непосредственно, без прикрытия выродившихся демократических институтов.
А вот справочники советского периода оставили нам и расширительное понимание слова «олигархия», насквозь пропитанное идеологией того времени. Рядом с признанным в мире термином стоят «финансовая олигархия» и «милитаристская клика». Причем толкование этих оборотов не оставляет сомнения, что за пределами СССР и «стран народной демократии» повсеместно воцарились олигархи или родственные им милитаристские клики. Ни в СССР, ни в России, вплоть до лета 1997 г. термин «олигархия» для внутреннего употребления не предназначался. Соответственно, в остальном мире в советском толковании он встречался только в трудах и газетах местных коммунистов.
Западные источники всегда различали страны по формам правления, говоря о демократии, диктатуре и обществах со смешанным укладом. Последнее время был введен и соответствующий оборот: «страны, ступившие на путь демократии». Вот в эту-то категорию мы и угодили после 1991 г. Здесь и топчемся 10 лет. А если судить по процессам последнего года, и назад бредем.
Введением этого слова в широкий оборот мы обязаны людям, гордо называющим себя российской элитой. Точнее сказать, обязаны одному человеку. Потанину, возглавлявшему группу предприятий вокруг банка ОНЭКСИМ. В те подзабытые времена он победил Гусинского в борьбе за акции «Связьинвеста». Победа, в соответствии с введенной Кохом традицией, была оформлена как тендер. По-русски - конкурс только для своих. Гусинский сильно переживал и ругал Потанина почем зря. И по радио, и в газетах, и по ТВ.
Молодым и продвинутым пропагандистам из ведомства по связям с общественностью Потанина дали денег и приказали срочно дать сдачи. Как ответ и было извлечено словечко «олигарх» в понятии советской пропаганды. Гусинского клеймили в сентябре и по тем временам не задорого. Тысяч 40-50 долларов, из которых четверть съели посредники (рекламные и PR-агентства). Но слово пришлось журналистам по сердцу. И ближе к снегопадам олигархами называли уже всех, кто шибко кормился от бюджета. Поскольку и сам Потанин ел с руки государевой, 1998 г. он встретил с тем же тавром на лбу. За свои деньги, заметим.
С тех пор у нас есть два главных новых русских слова. Президент и олигарх. Контент-анализ показывает, что «мафия» и «валюта», не говоря уже о «законе» и «праве», по частоте употребления и рядом не стоят. Между тем в олигархи записали уже директоров предприятий и госчиновников. Вроде Чубайса или Аксенеко. И форма собственности никак на это звание не влияет. Говоря об олигархах, мы говорим об управленцах, чьи решения влияют на жизнь всего народа. И только.
Власть сама назначает и меняет олигархов. Иногда казнят за сутки как Савельева. Случается, тягомотный расстрел длится года полтора, как в случае с Гусинским. Главное другое. Никакая они не власть, наши олигархи. И ставшее привычным слово по прежнему не соответствует своему словарному значению. В его основе по-прежнему лежит идеология.
Оно размыто и употребляется бестолково. Для государственных журналистов олигарх это богатый человек или чиновник, посмевший осуществить свое конституционное право. То есть заняться политикой. А жизнь по Конституции вот уж год как преступление, сравнимое с серийными убийствами. В бане же и на стадионе олигарх – просто богач, часто мелькающий в телевизоре.
04.12.2001
|
